В. Тихонов

"Чай йорты" и прочие радости. — Игра "найди меня": железнодорожные вариации. —Грибы как эквивалент поезда. — Видимая Невидимка. — Сколько стоит билет до Японии?

Раньше я никогда не думал, что у меня появится такой "буржуйский атрибут" как любимое кафе. И не в своей родной Москве, а в далекой Казани. Называется оно "Чай йорты" (или "Дом чая", если по-русски) и находится на улице Баумана — это такой казанский Арбат. Любовь мою это заведение снискало после второго посещения татарской столицы своим удобным расположением, весьма приемлемыми по московским меркам ценами и вкусной едой, в том числе дошедшей до нас еще из золотоордынской кухни сладостью под названием чак-чак. Помню, как-то раз я привез из Казани большую коробку этого лакомства, и моя мама решила отнести немного "на пробу" к себе на работу. И надо же было такому случиться, что буквально через неделю ее предприятие расщедрилось и купило своим сотрудникам путевки в круиз по Волге по маршруту Нижний Новгород — Казань — Нижний Новгород. В "Чай йорты", наверно, сильно удивились, когда средь бела дня к ним заявилась толпа народу, за считанные секунды смела все имевшиеся в наличии запасы чак-чака и с чувством глубокого удовлетворения удалилась.

Аварийная сцепка РВЗ-6 и КТМ-8

Поскольку до отправления нужного мне поезда оставалось четыре часа, я, изрядно соскучившись к тому времени по горячей пище, решил и в этот раз навестить полюбившееся кафе, а заодно пофотографировать имеющиеся в Казани в большом изобилии трамвайные вагоны РВЗ-6. Но сначала мне нужно было купить билет на тот самый отправлявшийся через четыре часа поезд (№196 Новороссийск — Нижний Тагил), ибо он уже, понятное дело, не относился к категории пригородных.

Автобусы "Karosa" и "Svenbus"

Купить билет — это легко сказать, а вот осуществить… Дело даже не в том, что перед Новым годом с билетами всегда проблемы. В Казани есть еще одно специфическое препятствие на пути к успешному приобретению проездного документа: кассы дальнего следования надо для начала просто найти. Захожу в здание вокзала — оно красивое как изнутри, так и снаружи, но касс в нем нет. Рядом, правда, стоит убогое стеклобетонное сооружение, на котором написано, что кассы располагаются именно там, однако купить в этих кассах можно лишь пригородные билеты. Возвращаюсь в вокзал, чтобы выяснить этот вопрос в справочном бюро, но натыкаюсь на табличку "Стоимость справки — 10 рублей". Поняв, что за эти деньги мне, скорее всего, укажут пальцем на уже детально обследованное здание с надписью "Билет кассалары", решаю узнать все у прохожих. Оказывается, стеклобетонное чудо архитектуры надо обойти с севера полукругом, и вот тогда-то упрешься в предмет своих исканий. За долгие блуждания я был вознагражден тем, что мне достался единственный оставшийся билет на 196 поезд до станции Дружинино.

Казань, улица Правобулачная

В принципе, в запасе у меня были еще два поезда — №90 Москва — Красноярск и №220 Казань — Киров, однако первый был скорым, стоил дороже и прибывал раньше, чем нужно, заставляя сидеть в ночном Дружинине три часа, а второй вообще шел другим маршрутом (через Балезино), вынуждая делать две дополнительные пересадки, чтобы достигнуть пункта назначения. Новороссийский же поезд стыковался с пригородным Дружинино —Чусовская идеально: интервал между прибытием пассажирского и отправлением пригородного составлял всего 22 минуты, причем обусловлено это было 89-минутной стоянкой первого на станции Красноуфимск, которую в случае традиционного для Горьковской дороги опоздания можно было безболезненно подсократить.

Казань. Пробка на улице Кирова

Поезд, против ожидания, никуда опаздывать не стал, дав мне возможность спокойно выспаться. Побеспокиться пришлось лишь на самой станции Дружинино. Представьте себе: поезд останавливается на каком-то крайнем пути, справа — лес, слева — грузовые составы и нигде никаких признаков вокзала, при этом темно, несмотря на то, что по местному времени уже восемь с копейками. Хорошо, что попались какие-то местные жители, указавшие путь к переходному мосту. Так общение с "аборигенами" привело меня к победе как в казанской игре "найди кассу", так и в дружининской — "отыщи вокзал" (он оказался на своего рода "острове" между сходящимися путями разных направлений).

Там я приобрел билет на пригородный поезд Дружинино — Чусовская, получивший в свое время у чусовских ПТУшников прозвище "гончий самолет". Когда я попытался выяснить, за что же его так прозвали, получил ответ: "Так он же гоняет очень быстро и стекла все зимой повыбиты". Яснее история происхождения прозвища от этого ответа не стала, хотя поездки в поезде без стекол уральской зимой я ожидал с некоторым опасением.

Однако "гончий самолет" к настоящему времени лишился обоих своих качеств. Холодно в нем не было (наоборот, топили даже слишком хорошо), а полз он со средней скоростью 33,2 км/ч (хотя, учитывая, что этот поезд всю жизнь ходил "с тетками" и на тепловозной тяге в силу отсутствия на данной ветке электрификации, о "гонках" и раньше говорили, скорее всего, с изрядной долей сарказма).

"Взлетели" мы практически полупустыми, и заполнились вагоны лишь на станции Кузино, где я имел возможность вплотную познакомиться с народными массами. В моем "купе" расположилась веселая семейка (девочка с мамой и бабушкой), которая немедленно начала разыскивать "отколовшегося" в силу нехватки мест бабушкиного супруга. Наконец на очередной вопрос внучки: "Бабушка, а где дед?" бабуля спокойно ответила: "Да ушел куда-то в п…", на чем поиски и прекратились. Вскоре дед добровольно вернулся из… ну, не будем уточнять, откуда именно, и напоролся на проводницу, которая заставила его заплатить 4 рубля за сидевшего у него на руках пуделя. Бабушку эта астрономическая сумма взбесила до такой степени, что она еще полчаса поливала незадачливого деда словами: "Ах, ты, сука! Больше никуда тебя не возьму", и прекратила свои филиппики только после того, как дедушка перевел разговор на другую тему: как, дескать, было хорошо, когда "до Утки" летом ходил автобус. Бабка на это заметила, что летом можно и пешком дойти, насобирав по дороге две корзины грибов, на что дед беззлобно огрызнулся: "А ты и сейчас бы могла пешком пойти — елочек бы к Новому году насобирала". Бабку это предложение не устроило (видимо, ели, в отличие от грибов, ей полноценной заменой поезда не казались), и, прихватив у поддатого соседа пластиковую бутыль из-под пива, она дала семье команду выходить на станции Уткинский Завод. После этого начался бенефис какого-то мужика с внешностью паломника и интонациями Жириновского, который на весь вагон орал, как правильно и умело наши "мочат Чечню". Мне при этом тут же вспомнился случайно услышанный в поезде Черусти — Муром разговор, в котором один бывший десантник, желавший (очевидно, с целью поправить свое материальное положение) завербоваться на чеченскую войну, жаловался, что ни его, ни его товарищей военкоматы туда не берут, направляя в горячие точки неизвестно кого, а потом с телеэкранов заявляя, что контрактники дискредитируют саму идею профессиональной армии. Да, похоже, заканчивать эту бойню никто не собирается ни мирным, ни военным путем — вероятно, кому-то ее продолжение слишком выгодно.

Пригородный поезд "Чусовская - Кизел" на станции Утес

Впрочем, у мужика на этот счет было совсем иное мнение: он считал, что конца войне не видно из-за того, что… раньше в общепитовские пирожки клали мяса в два раза больше, чем теперь. На попытки жены утихомирить разбушевавшегося оратора, объяснив ему, что эти речи интересны далеко не всем пассажирам, мужик выдал совершенно потрясающую тираду: "Это тебе, дуре, неинтересно, а людям еще как интересно! Вы, бабы, вообще ничего в жизни не понимаете! Вот вы как корову доите, а? Дергаете за каждую титьку по очереди еле-еле! А мне один раз дали корову подоить, так я взял одной рукой две титьки, другой рукой — другие две, и надоил ведро в два раза быстрее. А ты, дура, меня тогда еще спрашивала — что это ты так быстро? А какая тебе разница — быстро, медленно… Пей — там же молоко, а не моча коровья, правильно?" Познакомив окружающих с ударным методом дойки коров, он, к огромному облегчению всего вагона, вышел, а наш "быдловоз" покатил дальше.

Вскоре, на перегоне Унь — Рассоленко пересекаю… уральско-поволжскую границу. Дело в том, что, согласно последнему делению России на федеральные округа, западные предгорья Урала теперь вроде как и не Урал вовсе, а самое что ни на есть Приволжье (зато "настоящий" Урал — это Тобольск и Новый Уренгой). Так что, заявляя о поездке к уральским родственникам, я с официальной точки зрения был не прав, однако, уж извините, называть Поволжьем низовья Чусовой я не смогу, наверное, никогда, тем более что "округляли" Россию, по-моему, в темной комнате с закрытыми глазами.

А наш поезд, проплывая мимо типичного уральского пейзажа с окруженными со всех сторон хвойным лесом и будто вросшими в снег домиками, подкатил к отлично видимой, несмотря на свое название, станции Невидимка, где собрались выходить еще одни мои попутчики, почему-то буквально давившиеся смехом при произнесении фразы: "А студентам — еще дешевле". Выяснилось же следующее. Эта компания вошла в поезд на остановочном пункте, не имевшем кассы, и посему подверглась в вагоне, как любят выражаться наши кондуктора, "обилечиванию". Проводница, видимо, не часто сталкивалась с пассажирами, едущими в Невидимку, поэтому достала толстый справочник с целью выяснить, сколько денег с них полагается брать. Прикинув объем этого "тарифного руководства", один из них пошутил: "А сколько до Японии билет стоит, у вас там не написано?", после чего заплатил требуемую сумму и ушел вместе со всеми занимать свободные места. Однако проводница оказалась человеком, начисто лишенным чувства юмора, и вскоре вернулась с не менее толстой книжкой. Открыв ее, она на полном серьезе заявила: "Насчет Японии у меня здесь не написано, но вот до Москвы — столько-то, до Санкт-Петербурга — столько-то» (ага, из Пермской области поездом в Японию в самый раз через Москву ездить). А далее последовала та самая историческая фраза: "Пенсионерам до Москвы скидки, а студентам — еще дешевле!", над которой попутчики и надрывали животы.

За тоннелем после Невидимки последовала Лысьва, затем Калино и, наконец, Чусовская. Восемь часов пути в "гончем самолете" завершились, и вскоре, дождавшись еще одного местного поезда, я уже выступал в роли Деда Мороза, раздавая подарки своим родичам, как раз только-только севшим за новогодний стол.