16. ХОФ — РЕГЕНСБУРГ

Перекусив на вокзале булочкой с кунжутом, я вошел в вагон регенсбургского поезда, и на висящей в нем схеме увидел, что Хоф, оказывается, первая на данном направлении железнодорожная станция, находящаяся на территории Баварии. В одной газете я как-то читал, что Баварию особенно любят немецкие призывники — попасть в часть, базирующуюся в этой немецкой земле, считается у них вроде бы большой удачей. Трехчасовое путешествие до Регенсбурга, предпринятое с целью объехать "визовую" Чехию, позволило понять, за что Бавария пользуется такой симпатией. Здесь еще не осушили под сельхозугодья все болота, не вырубили все леса, и ландшафт остается по-средневековому загадочным — кажется, что здесь до сих пор вполне могли бы жить персонажи братьев Гримм. Время в этом краю будто остановилось — вот уж никак не ожидал встретить в Западной Европе поленницы дров в сельских домах. Помимо "старины глубокой" есть тут и своя экзотика — так, в одном придорожном загоне я увидел мирно пасущееся стадо оленей, а через несколько остановок выяснилось, что есть в Баварии и любители яков — несколько этих грозных с виду животных мирно пощипывали сено за невысокой загородкой у железнодорожного полотна.

Этот калейдоскоп пейзажей сменился неожиданно резко. Вынырнув из очередного перелеска на простор, поезд почти сразу же оказался на мосту через разделявшийся здесь на два рукава Дунай, еще не такой широкий, прекрасный и голубой, как в "столице балов", но уже вырывающийся из тесных скал на волю. Сразу же за рекой и начался город Регенсбург.

17. РЕГЕНСБУРГ — ПЛАТТЛИНГ

Покатавшись вдоволь по немецкой земле, я понял, почему западноевропейцев, когда я путешествовал с ними в купейном вагоне по России в рамках акции "Климатический поезд" (1997), так удивили функции нашего проводника, что они даже записали латинскими буквами это русское слово, наотрез отказавшись называть в своем фильме милую девушку в синей форме иноземным термином conductor. Немецкий кондуктор — это нечто совсем другое. Если попытаться наиболее точно определить его функции, то можно сказать, что он совмещает обязанности контролера и передвижного дежурного по станции. Именно кондуктор дает сигнал к отправлению, причем не только жезлом, но и забытым уже у нас кондукторским свистком, после чего входит в поезд сам (двери в немецких поездах в большинстве случаев открываются либо вручную, либо при нажатии на специальную кнопку снаружи и внутри вагона).

О кондукторских свистках можно написать целую поэму. Самое любопытное в том, что стиль у каждого свой. Кто-то свистит один раз и коротко, кто-то — тоже один, но долго и пронзительно (не дай Бог оказаться рядом с ним в этот момент), а вот кондуктор в нашем поезде свистел как-то особенно залихватски, так, как свистят, засунув два пальца в рот, да еще и дублируя первый короткий сигнал вторым более длинным. Кондуктор этот, как и многие пассажиры, оказался также путешественником (правда, по долгу службы) и сопровождал меня и многих моих попутчиков и в следующем поезде, отправлявшемся к немецкой границе.

18. ПЛАТТЛИНГ — ПАССАУ

Понятное дело, что проверки билетов в этом поезде практически не было — были там кондуктору знакомые все лица. Оставалось только наслаждаться симфонией его свистков и видами за окном.

Что обращает на себя внимание за пределами бывшего СССР, так это огромное количество футбольных полей. Практически возле каждой станции находится футбольное поле стандартных размеров с воротами восемь футов на восемь ярдов, а в Баварии таких полей бывает нередко и по два. Причем на территории Германии на воротах постоянно (даже если на поле в данный момент никого нет) присутствуют сетки, и никому не приходит в голову их воровать. Все это наводит на грустные размышления, особенно когда вспомнишь, что твоя дворовая команда лишилась последнего в районе футбольного поля, на месте которого будет построен уже третий торговый центр. А потом все удивляются, почему это сборная России никак не может не только достойно выступить в финальной части чемпионатов мира и Европы, но и вообще попасть туда.

Да, Россия... Можно считать, что именно с Платтлинга начался мой путь назад, на восток (до этого я спускался на юг к Регенсбургу, чтобы, как настоящий турист, не возвращаться обратно той же дорогой, какой прибыл в Лейпциг). Крюк в обход Шумавских гор (которые виднелись вдали) завершился, и началось возвращение. Вскоре железная дорога, зажатая между скальными обнажениями и Дунаем, вода в котором была такого цвета, будто в ней только что прополоскали белье, предварительно всыпав туда тонну стирального порошка, привела меня в Пассау, последнюю станцию на территории Германии, где и закончилось действие "билета выходного дня".

19. ПАССАУ — ЛИНЦ

Кстати, о билете. Если вы окажетесь в Пассау вечером в субботу или воскресенье, и встретите кого-то, кто явно собирается покинуть пределы Германии, а у вас с деньгами туго — спросите, может, кто-то согласится отдать вам этот самый Wochenendticket — не стесняйтесь, здесь это в порядке вещей. Разумеется, не стоит задавать этот вопрос пассажирам InterCityExpress'a, но отловить выходящих с какого-нибудь RegionalBahn'a стоит попробовать. Правда, в этом случае надо приготовиться к возможной встрече с пограничной полицией, которая внимательно следит за всякими там расспрашивающими. Однако переживать не следует — полицейских в гораздо большей степени интересуют нелегальные эмигранты, чем вольные путешественники.

Вообще-то пограничники на этом участке — скорее дань традиции. Австрия — шенгенская страна, и никакого контроля в реальности нет. Граница практически стерта, во многом благодаря еще и отсутствию языковых различий. Эту совершенно виртуальную линию обозначает лишь диалог с кондуктором: "Ist das schon Österreich? Schon Österreich, ja..."

Австрийские кондукторы — это разговор особый. Кажется, всем своим видом они стремятся подтвердить давно сложившееся у меня по журнальным заметкам и телевизионным репортажам мнение, что австрийцы — славяне, только говорящие на немецком языке. Совершенно невозможно представить себе немца, который, будучи на работе, позволил бы себе даже в самую невероятную жару разгуливать по служебному помещению голым по пояс. У австрийцев комплексов куда меньше, да и стиль общения совершенно другой. Если немцы с подчеркнутой профессиональной вежливостью исполняли свой долг по проверке проездных документов, то австриец из моего поезда зашел ко мне в купе, всем своим видом как бы говоря: "Извини, приятель, мы, конечно, едем вместе уже давно — четвёртую остановку, да и билет у тебя, я знаю, есть, но служебная обязанность, понимаешь..."

Кстати, вагон поезда, увозившего меня из Германии в Австрию, был тоже довольно необычным. Нет, этаж в нем был, как и положено, один, но половина его представляла собой теплушку с дощатым полом, куда складывают большой багаж. Этим багажом, как правило, являются велосипеды. Популярность этого транспортного средства в Европе очень велика — это видно не только по наличию огромного числа велодорожек в крупнейших городах, но и по тому, что, например, к австрийским пассажирским поездам цепляют обычно по три товарных вагона, предназначенных специально для перевозки велосипедов.

20. ЛИНЦ — ВЕНА

На прощанье Deutsche Bundesbahn приготовил мне довольно странный маршрут. Дело в том, что в Линце мне предстояло делать совершенно ненужную, на первый взгляд, пересадку. Поезд D525 шёл из Пассау напрямую до Вены, однако приходил туда на 42 минуты позже, чем поезд ЕС163 из Базеля. Сначала я подумал, что 525-й пробирается к австрийской столице какими-то одному ему известными партизанскими тропами, однако выяснилось, что именно в Линце более "шустрый" 163-й его просто обгоняет. А поскольку необходимость доставлять пассажира к месту назначения как можно быстрее была возведена немцами в абсолют (я бы, честно говоря, предпочел сэкономить деньги, потеряв час без четверти), то мне и рекомендовано было в Линце сменить транспортное средство.

В этом, впрочем, был и свой плюс — я смог оценить работу швейцарских железнодорожников (именно Швейцарии принадлежал поезд Базель — Вена). Надо сказать, что в смысле уровня комфорта швейцарцы так же далеко ушли от австрийцев, как австрийцы — от россиян. Вагон с кондиционерами, разделенный стеклянным и перегородками на несколько салонов, огромные и чистые до блеска туалеты с вращающимися дверьми — всё это производит впечатление на путешественника, который видит это в первый раз. А за окном на этом участке открывается довольно забавный вид. Представьте себе два ряда опор с уже подвешенным на консолях контактным проводом, под которыми... нет рельсов (вместо них лишь полоса аккуратно уложенного щебня, вызывающая ассоциации с работами по ремонту асфальтового покрытия дорожного полотна). И так тянется несколько километров. Непонятно, неужели удобнее сначала опоры поставить, а потом рельсы укладывать под контактным проводом (пусть даже и обесточенным)?

21. ВЕНА — БРАТИСЛАВА

Знакомство с австрийской столицей началось с услышанного мной любопытного диалога между каким-то путешественником и работником справочной службы:

— Простите, вы уверены, что поезд на Будапешт отправляется именно отсюда?

— Да, конечно.

— Но ведь Будапешт, насколько я знаю, находится на Востоке?

— Несомненно.

— Тогда почему же поезд уходит отсюда, с Западного вокзала?

— Не знаю. Наверное, потому, что это Австрия...

Я ж говорил: австрийцы — это славяне, только язык у них немецкий. Вечное ощущение того, что "все у нас не так", остальным европейцам совершенно не свойственное, для них, похоже, норма. После этого диалога я уже не удивился тому, что нужный мне поезд в Братиславу, расположенную к северу от Вены, отправляется с Южного вокзала (справедливости ради надо отметить, что их в Вене всего-то два, и на все стороны света всё равно бы не хватило).

На Южный вокзал я отправился самым коротким и прямым путем — на 18 трамвае. Каково же было мое удивление, когда через несколько остановок этот трамвай нырнул в тоннель, ехал по нему минут 15 и вышел на поверхность только на привокзальной площади. Сдав вещи в камеру хранения и подивившись австрийской дороговизне (24 часа хранения стоят там 30 шиллингов, разовый билет на трамвай — 19, а билет на сутки по первой тарифной зоне, коих всего девять, при чём в восьмую входит... венгерский город Шопрон — 60 шиллингов; в Германии же в пересчёте на австрийские деньги сутки хранения обойдутся вам в 12 шиллингов, а разовая поездка в 14.40), я отправился на прогулку по ночной Вене, благо братиславский поезд уходил только в полшестого утра.

У схемы венского метро есть одна особенность: все станции обозначены на ней черточками (пересадочные — кружочками), а станция "Площадь Стефана" — картинкой, на которой изображен готический костел. Обнаружив, что именно возле этой станции помимо костела на выданной мне в справочном бюро карте нанесен о еще несколько "интересных объектов", я, разумеется, поехал туда.

Вообще метро в Вене выглядит местами довольно забавно. Особых красот в нем, как и вообще в западноевропейском метро, не встретишь, а вот вещи удивительные попадаются. Например, я впервые в жизни видел, чтоб двери метровагона открывались вручную (машинист при подъезде к станции лишь нажимает кнопку, позволяющую пассажирам это делать), зато закрывались — автоматически. Также впервые в жизни я видел такие выходы в город, когда поднимаешься по лестнице, напоминающей вход на верхние этажи крупного российского универмага, проходишь по абсолютно пустому коридору с множеством служебных дверей, будто в заброшенном офисе, а затем оказываешься на оживлённой площади — любимом месте посещающих Вену туристов.

Валерий Тихонов на площади Стефана

Надо сказать, что здание костела, силуэт которого стал символом станции метро, действительно производит потрясающее впечатление. Описывать это бесполезно, лучше один раз увидеть. Вот я и решил заснять самого себя на фоне исторического фасада. Выбрав себе в помощники некую супружескую пару, я собрал остатки знакомых мне немецких слов и попросил меня сфотографировать. За свои героические усилия я был вознаграждён лишь фразой: "Entschuldigen Sie, wir sprechen nicht Deutsch". "Это даже и хорошо", — подумал я и предложил поговорить по-английски. "Английского мы тоже не знаем, — извиняющимся тоном произнёс глава семьи, решив, что больше мы не найдём языков международного общения, — мы поляки". "А это ещё лучше",— решил я для себя и повторил свою просьбу по-польски. Немая сцена почти по Гоголю. Естественно, фотография делается без вопросов, а после выяснения того, откуда я приехал в Вену, поступает предложение пообщаться и на моем родном языке. Несколько минут беседуем о польской журналистике, после чего супруги отправляются догонять экскурсию, а я обнаруживаю русских туристов и прошу сделать снимок на фоне фонтана, найдя таким образом ещё одно подтверждение тому, что знание немецкого языка в немецкоговорящих странах является далеко не обязательным.

Вообще в Вене удивляет не только метро. Мне, например, странным показалось полное отсутствие людей в районе императорского дворца Хофбург и даже возле уникального, поставленного на две точки опоры, конного памятника императору Францу Иосифу (количество таких памятников в мире можно сосчитать на пальцах одной руки) в самое "туристское" время, около десяти вечера, в то время как площадь Стефана, расположенная в каких-нибудь 100 метрах, была полным-полна народу. Еще более поразило меня то, что Южный вокзал, оказывается, закрывается на ночь (с 1.10 до 4.00) — не думал, что такое бывает в столицах. Правда, путешественникам, имеющим на руках билет, но не имеющим места для ночлега, волноваться особо не стоит — после наступления рокового времени наличие у вас этого самого билета проверит полиция, и если он есть, на улицу вас не выгонят. И даже отсутствие билета у одного из моих "коллег" по залу ожидания не стало проблемой — он просто сообщил полицейским, что не успел его купить и сделает это завтра. Правда, у товарища был британский паспорт, и что сделают при отсутствии проездного документа с обладателем паспорта российского — неведомо.

В 5 утра поднимаюсь с лавочки и иду на девятую платформу, с которой должен пойти поезд на Братиславу.На нужном мне пути стоит состав местного "наземного метро", идущий до моста через Лейту. Жду, когда он отойдёт, чтоб освободить место для братиславского поезда, отправляющегося через 15 минут после его ухода. Состав, однако, продолжает упрямо стоять, а к нему подтягиваются люди, говорящие по-словацки. В итоге выясняется, что кто-то решил совместить два поезда, идущие в одном направлении, и предложить пассажирам ехать в Братиславу электричкой.

Вообще этот участок пути — уникальный. Братислава — это, наверное, единственная европейская столица, находящаяся в пригородной зоне другой столицы. Определить, где кончается Австрия и начинается главный город Словакии, можно только по языку подписей под дорожными знаками. И, наверное, это также единственное место в Европе, где пограничная жандармерия одного государства расположена в столице (!) другого, на совмещённом переходе Петржалка.

© Дмитрий Абушкин и Всеволод Путник 2001